Большое-предольшое спасибо друзьям нашего сына, которые сохраняют память о Ярославе! Спасибо за то, что они иногда присылают нам весточки! Это — самая большая радость для нас. Ответ на одно из таких писем мы решли опубликовать. Текст его следует ниже:
— !
Извините, что с таким большим-пребольшим опозданием отвечаем Вам. Но мы надеемся, что вы поймёте нас. Всё что произошло в нашей жизни — всё это так тяжело и горестно, что мы иногда сами удивляемся, как до сих пор не наложили на себя руки. Но — живём. Приходят и приступы отчаяния и депрессия и многое другое. Именно это мирощущение оттеняет как раз то, как важны для нас ваши небольшие строчки памяти, которые Вы так великодушно посылаете нам. Спасибо Вам!
Но чтобы ответить на Ваше письмо, — так, чтобы это не была просто отписка, — это нужно особое настроение, а оно не приходит и не приходит … Нужно особое чувство…
Вы абсолютно правы: жизнь есть жизнь, и живые должны думать о живых, что они и делают.
Вспоминаю свои уже немолодые годы, но ещё до гибели сынка. Я ведь тоже не любил похороны. Как-то инстинктивно шарахался от церквей и храмов. Это правда: пусть даже не счастливый человек, но у которого всё более или менее нормально, — не расположен к религии. И только тогда, когда на него обрушивается какое-то большое горе, страшное несчастье, — только тогда он — прозревает. Не понимал, что именно они — это наше спасение. Чем раньше человек это поймёт, тем лучше для него. Наше обращение к Богу спасло нас после гибели единственного сына. И единственное жалко, что так серьёзно обратились и воцерквились мы слишком поздно. …
Но Воля Божия была такова… и наш крест — это безропотно и смиренно нести этот тяжелейший крест до конца. Умом мы этого никогда до конца не поймём… В жизни вообще очень много непонятного. Сегодняшней нашей жизни — врагу не пожелаешь.
Казалось бы, к этим уколам-воспоминаниям можно было привыкнуть. Тем более прошло столько лет. Да и надо привыкнуть.
Но привыкания нет как нет.
Мы обречены на движение по всем тем местам, которые хранят память о нашем сыне. Иду в пятёрочку за продуктиками, иначе как мимо школы, где он учился — не пройти. Значит из памяти всплывает то одно, то другое, — всякое, и плохое, и хорошее…
Едем на автобусе №428 на кладбище и в церковь, значит обязательно проезжаем то, место, где наш сын Божией волей принял смертный крест без помощи — совсем один. Я был на дежурстве и отключил мобильник, чтобы урвать несколько часов сна. Вера улетела в Турцию. Двоюродный брат был в командировке в Можайском районе. Дядя улетел на охоту за Урал … Сын оказался полностью один на один с убийцей. В этом таком отчаянном стечении обстоятельств тоже видится без сомнение ясное провидение… И многое-многое другое… Как можно забыть?
Даже его …
Вот за окном автобуса остановка, на которой его машина, выбитая машиной убийцы через две полосы на трамвайную остановку, — перевернулась. Сохранилась эта фотография. Не знаю, получится или нет, но я пересылаю Вам. Прямо говоря, для чего не знаю, но посылаю…
Всё это крайне и крайне тяжело. Спасло нас, повторяюсь, спасает и будет спасть — только одно вера в Бога. Ходим в церковь регулярно, смотрим за могилкой. Рядом с ним уже похоронен и его дедушка. Это будет и наш последний приют.
Мы молим Всевышнего о справедливости. Нас всегда поражала беспримерно циничная наглость убийцы. До сих пор не выплатила ни копейки из присуждённого судом ей для выплаты. Хотя прекрасно понимает, что мы остались без сына, без поддержки, без ничего…
Удивительное и то, что очень быстро исчезли как раз те друзья, кто были к нему в его жизни ближе всего… Самые близкие его друзья очень быстро вычеркнули его из своей жизни. Но это их право, их решение. Для остальных — наука: немножко задуматься о тех, кто кажется так рядом при жизни/… Возможно только кажется. Остались те, кто при жизни казались далеки.
Удивительны и были и те слухи, которые распространяли о нём некоторые однокурсники с однокурсницами в первый же год его смерти. Но то ли время взяло своё, то ли всё-таки поняли, что это бессмысленно, и — заткнулись все.
Ну и слава Богу!
С ним остались те, кто было достаточно далеко, два друга, и — Вы. Вот и всё.
Всех оставшихся мы молимся. Мы верим, что Господь правду знает, но — не скоро скажет. Мы получили своё горе уже сполна…
Ещё раз спасибо за Вашу память о нашем сыне, за весточки, которые Вы время от времни шлёте. Дай Бог Вам здоровья. Мы молимся о Вас, вы — редкий человек. Дай Бог, чтобы у Вас всё было нормально.
С уважением, Пётр.
